28 мая для многих из нас – обычный день, будничный. Для тех, кто служил на границе, этот день по-настоящему праздничный. «Мы даже 23 февраля не так широко празднуем, как День пограничника», – признается ветеран пограничных войск, участник войн в Афганистане и Чечне Андрей Былинин. В учебной части на советско-афганской границе им, новобранцам, внушали: «Пограничники – настоящий щит Родины, а остальные войска – шурупы, ввинченные в щит». Шутка, конечно.
Но «погранцы» находят в этой шутке свою долю истины. И гордятся тем, что держали советскую границу на крепком замке.
Тяжело в учении –
легче в бою
…Граница между миром и войной для Андрея Былинина пролегла, когда ему едва исполнилось 18 лет. 19 декабря 1986 года отметил совершеннолетие, а через три дня его провожали в армию от стен военкомата. Он ехал на областной сборный пункт, уже будучи уверенным в том, что станет пограничником. Служить на границу его, активиста-общественника, направил по комсомольской путевке городской комитет ВЛКСМ. Отбор в пограничные войска КГБ СССР шел серьезный, доверие охранять рубежи Родины выпадало не всем.
В один день с Андреем был призван в армию его тезка, товарищ по школе № 6
Андрей Ксенчак. Он также попал в пограничники, тоже служил в Афганистане, только в другом погранотряде.
Из Дзержинска, со сборного областного пункта, семьдесят парней из Горьковской области были направлены в Термез. На окраине этого узбекского города располагался 81-й Термезский погранотряд.
Из Богородска призывники уезжали в трескучий декабрьский мороз. Термез их встретил мягкой и солнечной южной погодой. Рядом лениво несла воды Амударья. На том ее берегу был Афганистан. Там уже восьмой год шла война. И к теплому ветру с той стороны примешивался запах пороховой гари.
Место, где располагалась застава и учебная часть, было особенным. На ее территории находился мавзолей Хакима ат-Термези – «мудреца из Термеза», выдающегося теоретика ислама, почитаемого на Востоке богослова. Усыпальница муд-
реца, упокоившегося десять веков назад на окраине родного города, была и остается местом паломничества мусульман.
Но дни учебы на заставе запомнились молодому богородчанину не столько прикосновением к древней истории Востока, сколько постоянными тренировками на пределе физических возможностей. Парней готовили к войне, и готовили по суворовскому принципу: тяжело в учении – легко в бою. Едва прикоснувшись после команды «Отбой» к подушке, парни от усталости проваливались в сон как убитые. Часы до команды «Подъем!» им казались одним мгновением. И вновь изнуряющие марши…
Много времени отводилось на огневую подготовку. Новобранцы в совершенстве осваивали многие виды оружия: автомат, пистолет, СВД – снайперскую винтовку Драгунова, гранатометы, минометы. Из вчерашних школьников «лепили» пограничников – бойцов, за которыми Родина, а значит, отступать некуда и воевать надо до конца.
Когда учеба закончилась и новобранцев на мандатной комиссии спросили, согласны ли они отправиться в Афганистан, где идет война, не отказался никто. Иначе какой же ты пограничник, комсомолец? И не было тогда в этом вопросе ни капли иронии. Каждый из них знал наизусть номер своего комсомольского билета – идя в бой, в карман красные корочки не положишь. Андрей Владимирович и сегодня без запинки называет эти цифры: № 72358702. Добавляя с улыбкой: вот сколько народу прошло через комсомол – миллионы.
Операция «Мармоль»
На вертолетах мотоманевренную группу Термезского погранотряда перебросили на территорию Афганистана. Им предстояло нести боевую службу в Мармольском ущелье, расположенном на севере страны, вблизи советской границы. Это ущелье долгое время находилось под контролем известного полевого командира Ахмада Шаха Масуда и считалось неприступным. Вход в ущелье был настолько узким, что его ширины едва хватало для проезда автомашины. К тому же моджахеды заминировали вход в ущелье и подходы к нему.
Под защитой высоких скал, чьи склоны были начинены зарядами в виде авиабомб, душманы чувствовали себя вольготно. Заряды были сведены в единую сеть, и при их подрыве горы должны были обрушиться на головы вошедшей в проход советской бронегруппы.
Взять эти скалы под свой контроль нашим войскам удалось с воздуха. Инженерная разведка сумела обезвредить заряды и нарушить сеть, а затем и разминировать проход.
– Как нам рассказывали, в 1984 году была проведена уникальная боевая операция «Мармоль» по захвату ущелья, – говорит А. Былинин. – Вначале по позициям моджахедов мощно ударила авиация. Затем с вертолетов начали высадку подразделения десантно-штурмовой маневренной группы погранвойск. Они завершили разгром базового района. В ущелье было обнаружено большое количество складов с боеприпасами и оружием, и даже тюрьма. Самое главное, что операция с нашей стороны прошла без потерь: были ранены только двое десантников.
Когда Андрей Былинин и его товарищи по мотоманевренной группе прибыли на берега речки Мармольки, протекающей по дну глубокого ущелья, там уже имелись необходимые условия для несения службы. Главное, что была вода: ее для питья брали из чистого горного родника. Из валунов были построены блиндажи для солдат, столовая. Окошками в этом строении служили деревянные ящики из-под снарядов, затянутые пленкой. В каждом блиндаже имелись буржуйки, которые топили привезенным из Союза углем.
Благодаря близости к советской границе снабжение продовольствием было практически бесперебойным: из Союза регулярно шли автоколонны. Они везли и гуманитарную помощь для бедствующих жителей афганских кишлаков. Советские солдаты постоянно раздавали мирным жителям «гуманитарку»: крупы, муку, масло…
В ущелье располагалось несколько кишлаков. Самым большим был Мармоль. Обитатели этих горных селений жили натуральным хозяйством – у каждого глинобитного жилища, крытого соломой, имелся небольшой клочок земли, росли плодовые деревья. Пять раз в день протяжный голос муллы возвещал об очередном намазе. В Мармоле имелась начальная школа, учеников которой «шурави» – советские солдаты – оделяли присланными из Советского Союза ручками, тетрадями.
До конца войны
С Андреем Былининым мы беседовали 13 мая. Для тех, кто служил вместе с ним в Мармольском ущелье, это день памяти. В этот майский день 1988 года погибли пятеро их товарищей –пограничники-саперы.
Под командованием прапорщика саперная группа шла по горному серпантину, проверяя щупами дорогу. Вслед за саперами двигалась автоколонна. Внезапно с близкого расстояния прогремели выстрелы: душманы, устроившие засаду, расстреляли саперов практически в упор. Раненый прапорщик скатился в ущелье, и это спасло его жизнь. Выжил еще один солдат – в тот момент он приотстал от своих товарищей, чтобы перемотать портянку. Услышав выстрелы, успел вскинуть автомат и дать очередь по моджахедам. Это заставило убийц в чалмах спешно скрыться в горах.
Главной задачей пограничников было не допустить проникновения бандгрупп на территорию СССР. В боевых операциях по уничтожению боевиков рядовой Былинин участвовал сначала как наводчик, затем как командир расчета СПГ – станкового противотанкового гранатомета. Это орудие душманы прозвали «шайтан-труба». Значит, веское слово говорила в бою двухметровая «труба», раз противник называл ее «чертовой».
Вспоминает Былинин один из боевых эпизодов, когда банду боевиков в горах преследовали наши пограничники. Прицельный огонь гранатометов заставил бандитов свернуть с тропы, по которой они надеялись уйти в горы от догонявших их советских бойцов. В итоге боевики были окружены и уничтожены.
Кроме гибели саперной группы, к окончанию двух лет службы 1-я мотоманевренная группа Термезского погранотряда подходила практически без потерь. Их демобилизацию задержали больше чем на месяц: конец войны были близок, и из ущелья Мармоль они уходили уже в феврале 1989 года. шестого числа Андрей был в Богородске, и то, как 15 февраля Афганистан покидали последние советские солдаты, видел уже по телевизору, дома.
Боевой старшина
Вернувшись с войны, Андрей решил связать свою мирную жизнь с армией. Поначалу служба в Шумиловском полку внутренних войск МВД была действительно мирной. Былинин служил освобожденным секретарем комсомольской организации полковой школы прапорщиков, под началом А.А. Осипова, комсомольского вожака воинской части, которого все уважительно звали Сан Санычем.
Затем, когда ВЛКСМ не стало, Былинин был назначен старшиной роты по хозяйственной части. С начала войны на Северном Кавказе постоянно выезжал в боевые командировки. 5 марта 1996 года военнослужащие части, и среди них А.В. Былинин, вылетели в Моздок на замену однополчан, у которых подходила к концу командировка. По пути в Грозный, где стоял полк, они узнали об ожесточенных боях, вспыхнувших в столице Чечни, о погибших товарищах, среди которых были офицеры Игорь Гуров, Михаил Мордовин…
В командировках Былинин чаще всего исполнял обязанности командира роты обеспечения. Военные тропы Афганистана навсегда наложили на него свой отпечаток, поэтому командиром был строгим. На войне нельзя иначе. Солдат роты обеспечения – поваров, ремонтников – наряду со всеми заставлял заниматься огневой и боевой подготовкой. Предметом особой гордости Былинина было то, что его подчиненные не только вовремя готовили и доставляли обеды в боевые порядки, но и признавались в числе лучших по «боевой и политической».
С однополчанами-шумиловцами старшина прошел две чеченские войны. А выйдя в отставку, установил на огороде у дома точную копию пограничного столба: провел свою границу между закончившейся войной и наступившим миром.
Каждый год 28 мая на этой импровизированной «границе» собираются его друзья-пограничники. И обязательно поднимают над беседкой красно-зеленый флаг советских пограничных войск. Под этим стягом им есть что вспомнить – мужчинам, крепко помнящим, что за их спиной – Родина.
